Александр «Фоззи» Сидоренко: Мы еще не устали по-взрослому, как СССР или США во Вторую мировую

Александр «Фоззи» Сидоренко Украина/Виталий Носач) Автор: Василина Копытко

О волонтерстве Фоззи во время войны, выступлениях украинских артистов на одной сцене с россиянами, феномен звезд-предателей, ласковую украинизацию и прифронтовый Харьков, — в материале РБК-Украина.

Вокалист группы ТНМК Александр «Фоззи» Сидоренко в начале полномасштабного вторжения с коллегами создал благотворительный фонд «Сплоченные», который занялся укомплектованием аптечек на фронт. За это время волонтеры собрали более 11 миллионов гривен и направили их на нужды армии. Во время многочисленных зарубежных туров группа собирает донаты для защитников. В частности, ТНМК передал 2 миллиона гривен ГУРу для украинских разведчиков. Также артисты продают мерчи, а деньги направляют на закупку аптечек для военных.

Мы расспросили Фоззи о его волонтерстве, отношении к убегающим за границу артистам и к украинским блоггерам, которые продвигают российские нарративы, а также о творчество во время войны и послевоенной Украине.

< – В начале войны вы организовали благотворительный фонд «Сплоченные» для помощи защитникам. Расскажите о своем волонтерстве.

– Я был одним из четырех учредителей фонда. В начале войны вывез детей в Ивано-Франковск, и там сразу началась волонтер. На тот момент четверо из нашей группы встали на защиту страны – кто ушел в ТРО, кого мобилизовали. У них возникли потребности, которые нужно было закрывать. В роту Фагота требовались противогазы. Их было тяжело найти. Также, чтобы купить Фаготу каску, мне пришлось «вскочить» по акции в закупку большой партии, чтобы я мог две каски купить по себестоимости и вне очереди. В результате Фагот померил каску и сказал, что маловато. Я тогда из-за «Демсокиры» нашел ему каску большого размера.

Сначала мы занимались снабжением всего необходимого для частей, в которых были наши ребята. Я пользовался тем, что кого-то знал. В волонтерских группировках есть определенная конкуренция, они не делятся контактами. Сначала мы покупали все за деньги группы. Когда получили хорошую партию бафов, то прислали часть Притули. Почта только заработала и они четыре недели ехали из Ивано-Франковска в Киев.

Фоззи в начале полномасштабной войны Виталий Носач/РБК-Украина)

– А как именно аптечками занялись?

– Нашему гитаристу Ярику нужны были на роту аптечки. Мы для этого пригласили военного врача с опытом в АТО и с тех пор взяли это направление. Медик объяснил, что проще производить так называемые аптечки IFAK по одному из стандартов НАТО, в которых гораздо меньше компонентов.

НАТО исходит из того, что в каждом подразделении есть военный врач. В наших реалиях, когда двое на одном краю посадки, а врач в километре от них где все простреливается, эвакуации может и не быть. Поэтому в аптечке должно быть все. Она больше натовских стандартов. В первой натовской аптечке, которая мне попалась, было два эвакуационных файера, турникет и израильский бандаж. Тебя ранили, ты поджег файер и за тобой прилетел вертолет, потому что очень дорого тебя хоронить будет потом. Гораздо дешевле выслать вертолет, чтобы тебя вылечить. Война – это экономика.

С тех пор мы собирали большие аптечки. Думали этим не заниматься дальше, потому что много было других направлений. Мы тогда ехали в первые благотворительные туры в Европу, и поскольку я отпрашивал гитариста в Нацгвардии и гитариста из ВСУ, то через знакомства спросил у руководителя медицинской службы, нужно ли нам дальше заниматься аптечками.

Нацгвардия и Министерство обороны сказали , что военные обеспечены ими Но я открыл телефон, и там были запросы от военных. Мы до сих пор не можем догнать эту очередь, хотя третий год ушел, как мы этим занимаемся. Теперь не один парамедик говорил мне, что результат, который мы разработали – лучший, и аптечка лучшая из того, что они видели. Хотя не думаю, что это на самом деле.

– По вашим наблюдениям, украинцы устали от войны?

– Любой устанет. Это естественно. Мы собираем сейчас меньше аптечек, чем в прошлом году, но они лучше по качеству. Мы танцуем с бубном, что-то придумываем, чтобы люди донатили. Я обратился к «Укрзализныце» и за полтора года, как у меня появилась эта идея, Борис Джонсон в купе подписал три набора марок. Мы их выставили на аукцион и собрали 121 тысячу гривен. А это – 40 аптечек. Это значит, что кто-нибудь выживет и государству не придется платить 15 миллионов.

Людям уже тяжело донатить. Собрание нам приходится брать количеством концертов. Некоторые страны в минус выходят, хотя там много украинцев. Значит, нам нужно ехать в те страны, где еще не были, нужно придумывать что-то.

– Какие настроения сейчас царят среди украинских беженцев?

– Настроения сегодня одни, завтра – другие. На первых порах в основном на концертах были женщины и дети с эффектом, как я называю, «глаза Бемби». 40 минут каждого выступления уходило на то, чтобы их включить какими-то шутками, песнями. У нас был случай в Брюгге – местные запланировали вечеринку, и нам «обрезали» концерт. Сказали, вы будете мешать элите. И все – выступления не было. Также во Флоренции мы расставили сцену, разрешили уличный концерт, а к нам подошли карабинеры и сказали, что рядом акция неофашистов, это опасно и нам запрещается петь даже одну песню. Поэтому мы просто ходили с ящиками, а с концертом собрали бы гораздо больше денег.

Сейчас для украинцев за границей есть универсальное приложение «Лента». Я, Тайра и Лесь Санин – его послы. Приложение помогает централизованно поддерживать Украину. Например, подсказывает, что за неделю День вышиванки и надо надеть вышитую рубашку на работу, на прогулку с ребенком и так далее. А когда иностранцы спросят, то надо говорить такой перечень фраз.

Тот козел говорил, что границы России нигде не заканчиваются (цитата Путина — Ред.), а мы можем сказать, что труд на Украине должен продолжаться везде – что в Гренландии, что в Мюнхене. С помощью таких проектов как «лента» следует выстраивать стратегию, которая поможет нам. Или Трамп придет к власти, или ультраправые – все равно нужно иметь структурированный план. Это то, что нам не присуще. Действовать по плану – это не совсем украинское. Но у нас нет выбора.

«Действовать по плану — это не совсем украинское» , — Фоззи (фото: Виталий Носач/РБК-Украина)

– Ваш родной Харьков очень страдает войной. Есть ли у вас возможность иногда посещать этот город?

– Во время войны был несколько раз в Харькове. Езжу туда к маме на свой день рождения, поскольку жена с детьми за границей. Кроме того, 3 недели назад мы выступали для военных в Харькове, и 5 недель назад я ездил туда с презентацией книги. Еще хотим для детей поиграть в подземной школе, но пока никак не складывалось.

– Как изменился город за время полномасштабной войны?

– В мае 2022-го был страшный момент, полный трагизма. У меня свояк – главный врач областной больницы. Я к нему заехал и он показывал град у неразорвавшегося окна. Была ситуация, когда его нянечка пошла с внучкой за хлебом — разорвался реактивный снаряд, от ребенка хоть что-то осталось, а от нянечки — ничего. Когда тебе показывают, что здесь град торчит, тут прилетело, там ракета попала в операционную, и ты на каждом шагу слышишь подобные истории, то чувствуешь себя в прифронтовом месте.

Днем Харьков похож на живой город. Ночью – это все черное, только прилеты нон-стоп. В начале войны из города уехала ИТ-шка, тогда заехало где-то 400-500 тысяч беженцев из Донецкой и Харьковской областей. Город совсем изменился.

Люди понемногу возвращаются, город оживает. Сейчас главное, чтобы Россия не приблизилась на расстояние действий реактивной и ствольной артиллерии, потому что КАБами они понемногу убивают город. А стволкой и реактивкой – россияне так действовали с Мариуполем, они не меняют своих алгоритмов.

– Вы не смогли маму убедить, чтобы уехала из Харькова?

– Она не хочет. У гитариста мама в тоже Харькове, у бас-гитариста дом на Северной Салтовке – в них ракета прилетела в первое же утро. И его мама жила два месяца в метро, ​​пока дома окна не вставили. Люди и сейчас продолжают жить на Северной Салтовке.

– Несмотря на все преступления России, иногда до сих пор можно услышать русскую музыку на улицах Киева. Сейчас в Украине продвигается законопроект, чтобы усилить наказание за ее прослушивание в публичных местах. Как вы к этому относитесь? И есть ли разница – это русская музыка, продуцируемая в РФ, или это русскоязычные песни украинских артистов?

– Есть еще третий вариант – советская музыка. Я вчера вышел на пробежку, ехал молодой мальчик и слушал песню Мистера Малого. Это 91-й год, пожалуй.

– Вы это осуждаете или оправдываете?

– Каждый сам спонсор своего оргазма. Я ничего российского не потребляю с 2014 года. Не знаю, кто чемпион России по футболу, не смотрю ни одного российского фильма, не слушаю российскую музыку. Я себе этот барьер выстроил. Многие из знакомых в 2014-2015 годах не верили, что можно от этого отойти. Но мне казалось, что ракетами они наконец достучались до массы, которая как-то так смотрела на все.

Всё это происходит иногда вопреки логике. Как-то мы харьковской «шоблой» — с Жаданом, Полежакой и Борей Севастьяновым были под Донецком, а затем поехали в морпехи в Мариуполь, где комбатом был Вадим Сухаревский. И нас на вокзал вез чувак, который говорил по-украински, но слушал русские песни о десантниках. И он не чувствовал ни одного диссонанса, внутреннего излома не было. Для него это было логично. Я еще тогда подумал, что люди воюют с россиянами, но у них в голове как-то все это отличается. Их много, но штрафами кого мы запугаем? Здесь бы страну сохранить, а с музыкой — это не насущный вопрос.

Я вот смотрю, у меня под домом сняли асфальт, а через месяц кладут. Думаю, а для чего мне сделали ремонт сейчас в подъезде? Понимаю, что там адресные средства, но есть неотложные потребности. А у нас в это время так тяжело идет волонтерский сбор.

Когда люди говорят, что не вывозят войну, а я помню истории из Второй мировой, когда в Америке женщины «болванки» для снарядов на заводах делали и была карточная продуктовая система, не говоря уже о Советском Союзе, где был голод. Мы еще не устали так по-взрослому, как это было в Корее во время Корейской войны, в Советском Союзе, в Америке, которая перешла на военные рельсы, а мы еще не переходили.

Фоззи отказался от российского контента еще ( фото: Виталий Носач/РБК-Украина)

– Раньше вы были сторонником кроткой украинизации, сейчас что-то изменилось?

– Я точно не буду кричать и предлагать какие-либо пути украинизации. Мало кто в этом признается, но раньше было много скептицизма на этот счет. Есть знакомые, которые были против украинского дубляжа в кино, особенно люди с востока. Но они со мной соглашались, что мультик «Тачки» лучше русского дубляжа. Это была блестящая конкурентная работа. Это был один из самых ярких кейсов. Или еще переводы на ICTV, того же Альфа и так далее. Надо было просто дать деньги правильным людям. Именно таким образом происходила кроткая украинизация.

Для Харькова гениальный кейс – это то, что Ярославскому (президент харьковского ФК «Металлист» с 2005 по 2012 год — Ред.) кто-то вложил желто-синие цвета для «Металлиста». То есть для потенциального города-фронтира, в котором фактически произошла замена населения во время Второй мировой и двух Голодоморов, где было эшелонами завезено российское население.

В Харькове где-то в 2010 году на пресс-конференции корреспондент от «Русь ты Единая» меня спросил, как мы будем приветствовать Путина, когда он сюда придет. Это был политический тур, мы не могли ему сказать «Иди на х*й». Мы что-то там отвечали.

И вот на фоне этого кто-то Ярославскому пододвигает желто-синие цвета и они вдруг становятся родными для города. Уже даже из-за этих цветов происходила кроткая украинизация.

Теперь все по-другому, поскольку российский контент – это все равно проявление имперскости. Они всегда это понимали и не экономили на этом, и когда детям планшет подбрасывает «Смешариков», то понимаешь для чего эти мультики Россия финансировала.

– Знаю, что в начале войны вы стали на учет в ТЦК, а рассматриваете ли такой вариант, что вы отправитесь в армию?

– А разве есть люди, которые не рассматривают такой вариант? Мы с бас-гитаристом в Ивано-Франковске пошли в ТЦК, его мобилизовали, меня только приняли на учет. Я старше немного. Сейчас «Резерв+» меня не нашел, поэтому нужно будет снова проходить медкомиссию. Я тогда еженедельно в Ивано-Франковске ходил и отмечался после ВЛК. Тогда еще был коронавирус и нужно было носить маски, они не знали, кто я. Уже потом оказалось, что соседним военком купил наш винил и тогда они поняли, что я какой-нибудь полупокер.

– Некоторые артисты выезжают за границу на гастроли и не возвращаются. Так недавно было с актером Русланом Ханумаком. Как вы относитесь к этому? И не бросает ли это тени на других звезд?

– Тень бросается. Министерство культуры, которое в начале войны давало разрешения и помогало мне забирать наших из войска на концерты, затем из-за этих случаев устранилось. Разумеется, 100% не вернется, люди разные. Мы были раз 10 за границей и вернулись. Если выпустят, вот сейчас полетим в Америку и Канаду собирать деньги, потому что потребности войск растут.

На днях на студии видел Александра Положинского, он как раз записывал новую песню с Петриненко, и он выразил отношение всех артистов к этому — если ты уже уехал, так не финды об этом, не подставляйте своих. Это же не от большого ума люди выставляют такое в целом. Но трудно удержать пост, чтобы его не похлопали, что вот теперь сын будет расти с папой. Ты несешь ответственность за свои действия.

Артистам легче уехать за границу, но пусть другие тоже придумают шоу, которое сможет приносить деньги. Вернутся и тогда к ним тоже будет доверие. Мы должны генерировать средства или контент, который генерирует средства. В первую очередь воюют гривны и технологии. И наша задача – приносить средства. Даже когда донаты проседают, мы играем больше концертов, чтобы что-то привезти.

– После массированного обстрела Украины 8 июля многие украинские блогеры начали продвигать российские нарративы, что пора договариваться с РФ. Есть ли шанс после таких историй сформировать определенный «институт репутации»?

– Это скоординированная акция. Бьюти-блогерки, рассказывающие о «ноготочках», начали выставлять тезисы о Панамской войне. Они же не репостят никаких собраний, чтобы не испугать своих подписчиков. «1+1» называло свою аудиторию Антониной, а в этих – некая условная Клава. Они никак не реагировали на войну, а тут вдруг началась хором медиакомпания. Совпадений на таком уровне не бывает. Какой-то умный политтехнолог сделал это, а клепки не хватило, что по этой Панаме все вычислят. У этих блогеров на лице написано, что они не знают, где Панама и чем она цена для международной торговли.

По мнению Фоззи, в Украине пока не удастся «институт репутации» (фото: Виталий Носач/РБК-Украина)

– Сможем ли создать кенселинг на таких персон?

– Нет, потому что Клава скорее поверит в то, что Зеленский продает холодный воздух. Таких не кенсельнуть, потому что их аудитория без критического мышления, поэтому у этих блоггеров появляются миллионы. Мы думали, что интернет сделает миллиарды людей разумными. Нет, интернет показал, что дебилов миллиарды.

СБУ должна следить за транзакциями в крипте у таких блоггеров. Если они совсем глупы, тогда их поймают. Тогда надо вызвать их на собеседование и с фонариком в лицо спросить, будет ли еще брать «гроши за ху*ню»? Они же не хотят, чтобы им выкручивали ноги и выдергивали все нахр. Надо так разговаривать, чтобы эта «ноготочница» больше не брала деньги от россиян. Это не силовой вариант, это ментальный.

К кенселлингу я отношусь осторожно. У нас хватает людей, которые бегут впереди Европы и будут кенселить только потому, что это актуально. Бывает, что это не срабатывает. А есть артистки, которые по-русски поют, поддерживая Украину, их почему-то не кенцеляют. Это не предусмотрено.

– Как относитесь к нарративам в обществе, когда говорят, пусть идут сыновья политиков на войну, тогда я тоже стану в защиту Украины?

– Не буду говорить об этих нарративах, поскольку я не в окопе. В Америке очень грамотно с этим работали. У них элита воевала, Кеннеди, Элвис. Они показывали, вот Элвис в армии, а ты? Это работало. В советской традиции тоже это подчеркивалось — сын Сталина воевал.

Есть куча нарративов, которая упадет украинцам даже без пуша и враг этим пользуется. Идеальное украинское государство — нет. Станет ли когда-нибудь идеальна – тоже нет. Но мы должны выжить и стать лучшей державой, лучшей версией себя за какую-нибудь каденцию в 4 года. Тезисы, что пусть воюют сыновья политиков, это Кузьма такое любил рассказывать о сыне Порошенко. Его тоже кенселили после выборов.(на президентских выборах 2004 года Скрябин поддержал Виктора Януковича, из-за чего артиста хейтили, — Ред.)

– Наверное, раньше за кулисами вы пересекались с Таисией Повалий и Ани Лорак, также были ли вы соведущими со Снежаной Егоровой, можно ли было тогда проследить пророссийские настроения у них? Как объясняете этот феномен предательства среди украинских артистов?

– Всегда были знакомые, которые были при Януковиче, тогда как наш информационный пузырь весь был при Ющенко. Это был раш против какой-то условной антираши. В 2004 году мы с Егоровой работали из торгового центра «Глобус» и на фоне Майдана выходили каждое утро в прямой эфир. Я помню ее фразу: «Ну, за Януковича тоже кто-то голосовал».

Ну, а Повалий — это эстрадные люди, это как актеры — никогда не знаешь, что на самом деле у них в голове. Они все говорят о любви. Поют украинские песни: «так жаль, что нас поссорили американцы». Я на такое отвечаю: «Конечно, американцы ведь у нас Крым отпилили».

Часть артистов даже после 2014 работали на корпоративах в РФ так, чтобы не было афиши и нельзя было это им предъявить. Или потом работали на российских корпоративах где-то на Кипре. Очень хорошо, что сейчас позиция в большинстве проявилась.

– Недавно был скандал с Монатиком, выступившим на одной сцене с Галкиным. Уместно ли показывать обществу дружбу с «хорошими русскими»?

– Этот скандал притянут за уши. Это была украинская свадьба в Италии. Не вижу в этом проблемы. Я знаю, что Галкин с Пугачевой уехали. Для них это означает «поддерживаю Украину» против Путина. Для меня их не существует.

Скрипка тоже выходил на одну сцену с россиянами на Черногорском фестивале. Но год прошел и уже все забыли. И это быстро забудут, потому что людям это свойственно.

– У вас недавно вышла новая книга «Хэви Металл», также была презентация клипа «Конституция для всех». Это значит, что творческого кризиса у вас нет?

– Это довоенный контент, написанный еще до полномасштабки, просто начали его издавать – и книгу, и песни. Сейчас мы выпускаем альбом «Varta Black», записанный во время наводнения. Раньше думали, надо ли песни не о войне, но тогда решили, что так докладываемся, что какая-нибудь ракета прилетит, а так хоть винчестер останется…

Традиционные кризисы бывают — когда чувствуешь магию на кончиках пальцев, а когда – нет. Опыт показывает, что главное не торопиться, дождаться, когда оно придет. Бывают песни, которые 8 лет ждали в свое время.

– У вас запланирован большой тур по Канаде и США. Расскажите о нем.

– Среди нас есть военные, и поэтому тур не просто организовать. Верю, что он состоится. Его долго планировали, сначала корона, а затем полномасштабка его «прибила». Часть нашего мерчу уже в Америке. Вся прибыль по его продаже пойдет на тактические аптечки. В прошедшем туре мы продали на 39 тысяч евро. Если мы не генерируем средства для такмеда, или ГУРа, или воинских частей, в которых служат наши ребята, то мы тогда нужны как музыканты?

– Смотрели ли Евро-2024? За кого болели?

– Отношение к футболу изменилось. Не знаю, есть ли люди, которые следят за футболом так же, как и до полномасштабки. Лучше не видеть, как я болею. Я компьютеры проигрывал, табуретки к потолку разбивал. На людях мне приходится себя сдерживать. На третьей минуте матча я мог увидеть, что будет дальше и выключить телевизор, чтобы не сойти с ума.

Болеел за Украину. Была ошибка от тренерского штаба и недооценка соперника, и она потом отозвалась на выход из группы. Дальше я был против сборной Испании. Мой дедушка, когда мы садились смотреть хоккей, всегда учил, что если тебе все равно, то болей за слабого. Поэтому в финале я болел за Англию.

Два года назад, когда был финал Чемпионата мира, Франция-Аргентина, я в Ивано-Франковске в фонде складывал пластыри. Они кончились, когда как раз начались пенальти. Мне все равно было, кто победит. Я закрыл ноут и поехал по пластырю. Раньше я бы готовился с друзьями к финалу Чемпионата мира, а тут какая разница, кто из них победит, если у меня закончились пластыри?

– Какой вы представляете Украину после победы?

– Это будет страна с очень продвинутой медициной, огромными проблемами с ПТСР и огромным количеством ампутантов. Это будет страна с очень плохим демографическим прогнозом, с грандиозными проблемами с разминированием и коррупцией при восстановлении.

Но Украина сохранит свою государственность, показав кац*пам, что их место в гробу. Их империя умирает, это исторический процесс. Любая империя обрастает колониями, иначе она умирает. К примеру, Британская, Французская империи… Мы видим, что они могут переродиться, пережить все это в себе. Россия тоже переживет, просто хотелось, чтобы не вся.

– Наше поколение увидит этот распад?

– Мое – нет. Младше – не знаю. Дождь надолго. Будь это финский вариант и они больше никогда не полезли к нам, было бы неплохо. Страна будет меньше территории и со значительно меньше населения. Когда мне становится страшно, я читаю о Финляндии. В ней прохладно и в ней убили столько россиян, что россияне к ним больше не полезли.

«Внутренний конфликт с украинизацией себя в зеркале мы еще далеко не выиграли», — Фоззи (фото: Виталий Носач/РБК-Украина)

– Какова будет украинская музыка после победы?

– Искусственный интеллект с этим справится быстро – два аккорда, три плахлопа, наверное, такой будет украинская музыка.

– Чего же так, ведь сейчас пошла новая мода на музыку 70-х, 80-х – Яремчук, Миколайчук. Вам это не кажется? .Главное, выдернуть жало у молодежи. Если подойдем к школе, они все будут в вышиванках 1 сентября и кричат ​​»Слава Украине!», «Смерть врагам», «Free AZOV». А если 2 сентября послушаем, что они говорят и слушают под школой, тогда нужно будет трезвее на это посмотреть и понимать, что этот внутренний конфликт с украинизацией себя в зеркале мы еще далеко не выиграли.