Российский город Суджа уже две недели находится под контролем украинских военных. Что местные думают о войне, как отзываются об ВСУ и Владимире Путине, – в репортаже РБК-Украина из Суджи.
Две недели назад украинские военные начали операцию в Курской области. Это стало полной неожиданностью как для россиян, так и всего мира, особенно учитывая тот факт, что ситуация на фронте довольно тяжелая. Сама операция до последнего держалась в строжайшем секрете, как, в конце концов, и ее цели.
ВСУ довольно быстро продвигались по области, сразу заняв несколько сел и небольших городков, один из которых – Суджа. В Кремле откровенно замешкались и не смогли вовремя оформить свою официальную позицию, поэтому местные власти то объявляли эвакуацию, то заявляли, что в ней нет необходимости, говорили о гуманитарных коридорах, которых на самом деле не существовало, и жаловалась на жестокость украинских военных, издавая в медиа материалы со своими же солдатами. На самом же деле из Суджи сразу уехало большое количество населения, а оставшиеся там жители теперь, как это ни парадоксально, рассчитывают только на помощь украинской армии.
Пограничные
После того, как Суджа стала относительно безопасным местом для посещения, первыми после военных туда стали ездить журналисты в сопровождении военных. Нас повезли в российский пограничный город 21 августа.
Путь к Судже проходит через Сумы, где нас встречают военные. Один из них – пресс-офицер одной из оперативно-тактических группировок собирает возле себя корреспондентов и проводит быстрый инструктаж. Ничего нового – нельзя снимать технику, путь и военных. Во время разговора возникают вопросы и все они преимущественно о местных жителях – сколько их, в каком состоянии и что говорят о происходящем.
– Мы планируем устроить им небольшой ликбез. Они не то чтобы плохо к нам относятся, но, скажем так, не понимают, что происходит. Вот мы им и покажем.
Сегодня военные планируют провести для оставшихся в городе суженцев своеобразный кинопоказ. Для этого дела в город везут документальный фильм «По ту сторону», в котором украинцы рассказывают об ужасах российской оккупации. Расчет на то, что сравнительные параллели уже невозможно будет игнорировать.
Перед отправкой на российскую территорию журналистов разделили на две части и посадили в бронемашину. Это здоровые махины, обшитые толстой броней, а внутри — настоящая баня. Мы едем в небольшом салоне друг напротив друга и передаем по кругу пачку мокрых салфеток, пока в машине не начинает работать кондиционер.
С нами едут несколько военных, один из них – мужчина с позывным» Лис» полулежит на груде из рюкзаков и курток. Мы спрашиваем, почему «Лис», на что он хитро жмурится, а потом откидывается на спину и закрывает глаза. В какой-то момент машина издает особый гул, «Лис» резко открывает глаза и садится.
— То самолет сейчас был? Самолет?
На него смотрит молодой парень с позывным «Марс», он улыбается и говорит: «Нет, не волнуйся, не самолет. Всего лишь ракета». В таком положении мы едем еще около часа, а затем останавливаемся возле пограничного пункта. Он насквозь прострелен, вдоль дорог дырявые дома с разбитыми окнами, а в 20 метрах стоит и плавится от жары зеленая железная арка. На ней написано – Россия.
Если не знать, что ты пересек границу Украины с Россией, Суджа ничем не отличается от каких-либо пограничных украинских поселков – маленький городок с серыми кирпичными домами, который уже успел подсохнуть от палящего августовского солнца. Мы быстро выходим из бронемашин и расходимся по главной площади, которая увенчивается домом районного центра и пьедесталом с надписью «Ленин», к которой ниже приписан «Пдар».
Площадь абсолютно пуста, поэтому на какой-то момент создается впечатление, что мы в городе одни, но это не так – за военными и журналистами уже следит разведывательный дрон. Его навязчивое жужжание напоминает комарий рой.
Через дорогу от пьедестала с железным куском «Ленина» на вершине расположились магазины и здание почты. Мы заглядываем в разбитую дверь оптики — почти все очки лежат на полках, а на полу валяется несколько коробок. Следующий за ним барбершоп, который почему-то назвали Tiger, тоже неплохо сохранился. Настолько, что на стойке администрации лежат гели для бороды и сто рублей. «Местные не мародерят, берут, в основном, еду. А в оптику несколько раз заходили за каплями для глаз», — говорит сопровождающий нас военный.
Суженые могут ходить по городу, их не задерживают и не ограничивают в перемещениях. Разве что во времени – передвигаться можно до 5-6 часов вечера, потом начинаются обстрелы. Когда украинские военные только зашли в город, местные прятались в домах, а потом стали выходить. Но площадь опустела – продуктовых здесь практически нет, а гулять никто не хочет.
Нас ведут дальше и просят двигаться по плотной шеренге, наступая друг другу на следы – на дорогах валяются неразорванные снаряды и расходиться шире опасно. Мы идем по опустевшим улицам, некоторые дома вдоль дороги обстреляны или выгорели, но ни в какое сравнение с украинскими селами и городами, которые удалось захватить войскам РФ, эта картинка не идет. Создается впечатление, что город оставляли наспех, отстреливаясь на ходу.
Место сбора в Судже
Старики в Судже чаще всего собираются в здании интерната. Там есть подвал и через две недели интернат превратился в своеобразный хаб – сюда свозят еду, здесь прячутся от обстрела. Когда мы заходим на крыльцо, несколько женщин, сидящих вдоль забора, встают и отходят в сторону, где стоят и внимательно слушают, о чем мы говорим.
Женщина, которая представилась Ниной, соглашается поговорить. Она учтиво улыбается и все время крутит в руках бутылку с водой, которой периодически прикрывает лицо. Сегодня она похоронила свою бабушку, уход за которой держал ее в Судже. На вопрос о том, предлагали ли власти эвакуацию, Нина мотает головой.
– Что думаете о том, что происходит?
– Ужас. Я вообще не ожидала, что такое возможно.
– Я вообще к власти не отношусь положительно, потому что вся их власть только для себя, а о народе никто не думает. Хорошо, что вы привезли поесть и хлеба и воды. И разрешаете по магазинам ходить, и везде. Вот такие ребята! И по магазинам нас возили на машинах. Красивые ребята. Очень.
За зданием интерната на парапете сидят три пожилых женщины. Одна, увидев журналистов, закрывает лицо синим полотенцем и смущает, что сегодня она плохо выглядит для интервью. Ее подруга сразу начинает причесываться и улыбается, обнажая один золотой зуб. там говорят о войне и Путине » src=»https://nk.org.ua/wp-content/uploads/2024/08/46985a0a6a9eaf840d9a8bc3e5cead91.jpg» alt=» контролем ВСУ и что там говорят о войне и Путине» />
– Так обеспечены мы здесь всем, спасибо за все. Но, конечно, в подвалах как ляжешь, вставать потом не очень удобно.
Женщина представляется Тамарой, и сразу начинает рассказывать, как тяжело им пришлось в дни перед заходом в город ВСУ. Она и ее подруги прятались в «белом доме» – административном здании. Но его обстреливали и на вопрос, кто это делал, женщины затруднились ответить. Надежда – закрывающая лицо полотенцем, рассказывает, как раньше были дружественные Россия с Украиной. Как доказательство дружбы она вспоминает о своих сапогах.
– Я сапоги днепропетровские кожаные в Сумах купила. Десять лет носила.
– А я сама в Сумах училась, в ПТУ №13. Ничего, по тем временам, я бы сказала, даже прекрасно, я бы там и осталась. Если бы замуж не вышла.
Тамара, в очередной раз зачесывая волосы, делится наболевшими – в подвале жить тяжело, приходится прятаться от участившихся в последнее время обстрелов.
>
– Честно, я вам хочу так сказать, когда начался этот «пиф-паф», я думала, побабахкает и пройдет. Но чем дальше в лес, тем больше дров.
Женщины слабо реагируют на вопрос о том, кто во всем виноват, почему произошла война и чью сторону они поддерживают. Они пожимают плечами, говорят, что находятся между небом и землей и снова вспоминают дружбу между Россией и Украиной. Когда еще раз звучит вопрос «Что вы об этом думаете?», к нам медленно, опираясь на две палки, подходит женщина, которая до этого слушала издали разговор. Она становится возле нас и произносит фразу «Нам нужен мир» таким тоном, будто на этом наш разговор должен быть окончен. Тамара активно кивает, а Надежда начинает плакать.
Украинских военных все трое называют «добрыми и дружелюбными ребятами». Своей власти они, как сами признаются, не нужны, поэтому помощь от ВСУ очень уместна.
– Мы в белом доме когда-то сидели, мы там четыре для сидели, и делили один кусочек хлеба на всех.
У входа в интернат тем временем уже идет кинопоказ – разместив ноутбук с документальным фильмом напротив двух стариков, украинский военный объясняет происходящее на экране. Возле него стоит человек, облокотившись на велосипед. У него длинные черные волосы, собранные в хвост, он, не скрывая удовольствия, раздает комментарии.
— Что вы думаете о Путине?
— Знаете, вы меня спросите, что я думаю о Сталине. Когда-то он был нормальный, молодой, туда-сюда. Наверное, вовремя надо уходить.
Возле входа в подвал сидит молодая женщина. Она представляется Людмилой и на вопрос о том, как у нее дела, наклоняет голову к пустым тазам и начинает водить руками по каемке. «Не очень хорошо. Разве это жизнь?» Ее тоже никто не пытался эвакуировать, а местные власти «смылись и покинули нас».
– У нас власть этакая на самом деле. Я лично хочу, чтобы было какое-то мирное соглашение между нашим президентом и президентом Украины. Ну какое же должно быть перемирие?
— После всего, что нам сделали российские войска, думаете, мы хотим пойти на это?
– Думаю, нет.
Людмилу радуют вопросы по ВСУ. Она, как и все, с кем мы успели пообщаться, хвалит украинских военных и неожиданно даже благодарит их за то, что они рядом, чего от россиянки никак не ожидаешь услышать.
***
На обратном пути в том же бронеавтомобиле журналисты делятся друг с другом впечатлениями. Больше всего их набралось от разговоров с россиянами из Суджи. Немного на третий год войны поражает откровенно инфантильная риторика большинства жителей РФ. Они, сидя в подвалах, боясь обстрелов КАБами из своих же самолетов, продолжают расписываться в своей аполитичности. А некоторые из суждений заявили, что Владимир Путин вообще не знает, что происходит в их городе и не по своей вине – ему просто неправильно докладывают.
На сегодняшний день точной цифры количества россиян, что живут в приграничных городах, нет – вопросом переписи населения займутся старосты, о чем говорит пресс-офицер.
– Они должны понять – нам не нужна их земля, их люди. Нам нужно было еще раз показать Путину, что он обычный смертный, как и его окружение, не держащее Бога за бороду. Что украинские казаки, как давали Московии под зад, так дадут снова.
