Фото: Нейрохирург Алексей Ерошкин в операционной (скриншот с видео РБК-Украина) мины, "прилет" FPV и вражеского снаряда, прямые столкновения с россиянами – каждый день наши военные рискуют жизнью на фронте. В больницах по всей Украине после тяжелых ранений спасают тысячи жизней. Как врачи восстанавливают здоровье защитников – в материале редактора РБК-Украина Екатерины Гончаровой.
После ранений на фронте к нейрохирургам попадают не сразу и далеко не все военные. Их помощь нужна, если нужно провести крайне сложную операцию или действительно уникальное. Фактически это последний уровень медицины, где оказывают очень узкоспециализированную помощь.
Нейрохирург Алексей Ерошкин в «спокойные» дни выполняет по три операции в день. Но чаще в операционной приходится проводить все время с утра до позднего вечера.
«Недаром говорят: война – мать хирургии. Вчера я вышел из операционной в 22:30. Сегодня на работе уже с 7 утра. Сейчас такое время, что вся украинская медицина у нас давно на военных рельсах. Для военных делается все возможное и невозможное» «, – говорит врач.
из-за войны войны меняется и сама медицина. Ранее раненых на реабилитацию преимущественно отправляли за границу, а сейчас 90% таких обновлений уже успешно проводят в украинских медучреждениях.
РБК-Украина провела несколько часов с врачом во время приема военных. И рассказывает, как врачи спасают здоровье защитников во время войны.
«Уколол диклофенак и пошел на штурм». Как страдает здоровье военных и каких травм больше всего
Минно-взрывных среди всех ранений на войне сейчас больше всего, констатирует врач-нейрохирург Алексей Ерошкин.
«Это чаще всего проникающие ранения головы и позвоночника. Меньше – травмы рук, ног (конечностей). Приходится оперировать военных после проникающих минно-взрывных травм головного мозга. Есть травмы спинного мозга, они самые тяжелые из всех. Ведь это, как правило, глубоко инвалидизированы будущем больны. И тем более учитывая, что не все еще и могут полноценно восстановиться после таких травм», – говорит он.
Видео: Как хирурги спасают жизнь военных после ранений на фронте (youtube.com/РБК-Украина)
Как только произошло такое серьезное ранение, врачи должны быстрее стабилизировать защитника, сохранить жизненно важные функции: дыхание, сердцебиение.
Первую помощь часто оказывают сами собратья или медики прямо под обстрелами, затем везут на стабилизационный пункт. Там могут произвести и небольшие операции. Но для большинства это только первый этап длительного лечения, а затем – реабилитации. Далее военного везут «в тыл» – в госпитали и клиники Днепра, Харькова, Киева, Львова и других городов. После таких ранений очень часто нужна реконструктивная хирургия. Кому-то нужно восстановить форму черепа, если это травма с повреждением костей черепа.
Многим нужно зафиксировать позвоночник специальной системой, если из-за ранения нарушена стабильность опорной функции позвоночника. Проводят восстановительные операции и на периферических нервах, если потеряли двигательную и чувствительную функцию конечности.
Некоторые «узкоспециализированные» операции в полевых условиях провести просто невозможно технически. Узкопрофильным врачам нередко приходится производить ликворное шунтирование, чтобы стабилизировать внутричерепное давление. Или срочно провести стабилизационную операцию на каком-либо из отделов позвоночника.
«К нам попадают военные и в «остром периоде». Проводят санитарную эвакуацию. Применяют и борт, и поезд, и автомобиль. И все, кого надо и кого могут перевезти – все попадают в специализированные медицинские учреждения. Там обеспечивают максимально квалификационный уровень медпомощи». В стабилизационном пункте выполнить такую операцию просто невозможно. – объясняет врач.
Еще одна проблема – на войне у защитников и без ранений обостряются хронические болезни.
«Многие мужчины с болями в спине обращаются ко мне и говорят: «я уже полгода колю себе диклофенак в ягодицу, одежду броник и пошел на штурм». До определенного времени это помогает, а дальше люди вынуждены обращаться за помощью. Это не неотложная помощь, но тем не менее», – добавляет нейрохирург.
Прежде всего страдает позвоночник и в целом опорно-двигательный аппарат. На него постоянно практически у всех военных идет большая перегрузка, а это приводит к постоянному пассивному травмированию. Появляются межпозвонковые грыжи. Военные страдают от боли в спине, в суставах. Обостряются болезни сердечно-сосудистой системы.
Фото: Чтобы привезти военного на срочную операцию, задействуют поезд, борт, автомобиль
«И тоже – разные психологические состояния. Но это фоновая проблема абсолютно для всех больных. Даже гражданские сейчас нуждаются в такой психологической помощи», – замечает врач.
Военных лечат бесплатно. Есть случаи, когда больному необходимо что-то уникальное, например система стабилизации или несколько подобное. Здесь даже частная клиника часть расходов берет на себя.
«Де-факто все военные государственно застрахованы. Если служащий ВСУ имеет контракт военной службы, то, конечно, он имеет полное право пользоваться всеми льготами на подобное медицинское обслуживание» , – говорит врач.
Как война меняет украинскую медицину
Есть мнение, что украинские хирурги уже выработали уникальный опыт спасения после ранений, которого нет у других врачей в мире. Между тем, Ерошкин считает, что во время войны украинская медицина набирается сил. К сожалению, из-за вынужденных обстоятельств.
«Проблемы в медицине есть везде, даже в хорошо развитой и обеспеченной Европе. Это подтверждают отзывы побывавших там или кто до сих пор живет за границей и возвращается сюда уже с собственными впечатлениями», — говорит Ерошкин.
Война обостряет разные проблемы, в том числе в медицине. По словам врача, это позволяет увидеть «слабые места» и помочь решить проблемы. И дает толчок, чтобы что-то изменить. Если где-то отказали в лечении военном – об этом быстро узнают, на это реагируют. Раньше многие военные отправляли за границу на реабилитацию. Сейчас, говорит врач, 90% всех обновлений, которые в начале войны выполняли вне страны – протезирование, реабилитация, социальная адаптация – уже успешно проводится в Украине.
“Не хотел попасть по скорой”. Что лечат защитникам на плановых операциях
Среди пациентов Ерошкина как раз в одной палате лежат защитники с хронической болью и проблемами, обострившимися из-за травм во время войны.
Молодому военному Валерию , пехотинцами 129 бригады ТРО ВСУ вчера как раз провели операцию – прооперировали шею и поясничный отдел позвоночника.
«В какой-то момент у меня начала болеть спина из-за больших нагрузок. Пошел к начмеду, тот направил меня на МРТ. Сделал МРТ, там обнаружили три или четыре грыжи и семь протрузий. Сказали, что нужно будет делать операцию. Решил искать нормального врача, чтобы не делать операцию несколько раз и не страдать, чтобы не остаться инвалидом в 33 года», – рассказывает мужчина.
Фото: У защитников на фронте от сильных нагрузок обостряются хронические проблемы
На его теле – два прооперированных участка: в шее и поясничном отделе. Говорит, для стабилизации состояния в шею ему поставили кейдж – устройство для стабилизации позвоночника после удаления поврежденного диска. Его ставят, чтобы предотвратить компрессию нервных корешков и обеспечить правильное сращение позвонков.
«Чтобы пехотинцу сидеть в окопе, окоп надо сначала сделать. Броник, БК, все на тебе. Плюс – копать. Мешки таскать, мешки выкладывать . Затем это все надо накрыть шпалами, бревнами», – рассказывает военный.
От ношения тяжелой боли сначала такие, что можно обойтись «умеренным» обезболивающим. Затем симптомы нарастают, приходится принимать что-то посильнее. Со временем и оно перестает действовать, боль становится постоянной – все так же, как рассказывал нейрохирург о тех, кто приезжает на операции.
Валерий в какой-то момент понял, что не хочет попасть к врачу уже по скорой. Начал искать варианты, как сделать операцию таким образом, чтобы не выпадать из службы экстренно.
Чтобы провести защитникам плановые операции, сначала нужно пройти «бумажные» процедуры – придерживаться официального алгоритма. Непосредственные руководители военных дают направление.
«Учитывая, что военные не могут просто так передвигаться без приказных документов, их просто направляют к нам», — объясняет Алексей Ерошкин. Именно так было у Валерия и Вадима – штурмовика, лежащего с ним в палате. После выдачи направления мужчины приехали на операцию.
В сам день процедуры Валерий поначалу очень боялся. Лег на кушетку, так подумал: не так, может, нужна ему и операция. Вроде бы уже не сильно болит. «Но мне потом сделали укольчик – и все», – смеется защитник.
Он также опасался, что во время операции может пойти что-то не так, что может стать еще хуже. Но смог встать с кровати и пройтись в магазин уже на следующее утро. Прошелся и до метро – записал жене детальное видео, как добираться в медучреждение.
Фото: В операционном враче могут проводить целый день с 7 утра до 10 вечера
О службе в пехоте и угрозе от FPV-дронов
Служить в пехоте значит делать все, говорит Валерий. Пехота – это когда строишь, сидишь на наблюдательных пунктах. И, к сожалению, «принимаешь» на себя все, что прилетает от врага.
«Вы знаете, я не удивлен, что в пехоту мало кто хочет идти. Пожалуй, лучше в артиллерию или в ПВО. Где ты где-то далеко, и по тебе даже не стреляют так часто. Но без пехоты ничего нельзя сделать: позиция считается нашей только там, где уже стоит пехотинец», – говорит военный.
FPV-дроны врага – это «максимально противная вещь». Когда военные слышат их звук, сразу определяют, свой ли это дрон или чужой. Не понимаешь, нужно ли прятаться. Чувствовать себя в безопасности на открытой местности на фронте нельзя фактически нигде, даже если есть РЕБ. Но самое тяжелое для Валерия на войне – не угроза вражеского дрона. Самое сложное – это разлука с семьей.
«Я домашний человек, очень скучаю по ребенку и жене. WhatsApp не заменяет живого общения. Я пошел добровольцем, потому что семью нужно было защищать. В первые дни вторжения было предупреждение, что бои могут дойти до нашего города. Конечно, я не был готов. Но пошел брать оружие, потому что дома с ложкой и вилкой ничего не сделаешь», – рассказывает защитник.
Чтобы отпроситься в командование на операцию, кого-то должны поставить на место временно выбывшего военного.
>
«Если я уйду, кто должен занять мое место. Людей сейчас не хватает. Каждое такое выбытие нуждается в замене, и это становится проблемой. Нам недавно немного добавили людей, и появилась возможность выезжать. Я думал, если не удастся пойти на больничный, сделаю операцию в отпуске», – добавляет он.
Поврежденные участки черепа восстанавливают с помощью 3D-принтера
Прежде чем отправить военных на реабилитацию, они сначала проходят несколько операций. Редко обходится одним вмешательством. Иногда в зависимости от травмы бойцу проводят даже более 10 вмешательств, процесс затягивается на годы. Это нужно, чтобы при возможности восстановить функции, анатомию.
Украинские врачи при проведении реконструктивных операций уже давно и активно используют современные технологии. К примеру, стереолитографические модели. Это нужно, например, при пластике черепа после боевых ранений.
Фото: Многие повреждения черепа восстанавливают с помощью печати на 3D-принтерах
>
«Сначала делаем компьютерную томографию. Это позволяет увидеть в деталях дефект черепа. Затем с помощью 3D-принтера создаем точную реконструкцию поврежденного участка, включая лицевую часть черепа. Тогда можем планировать операцию на анатомической модели пациента. Таких травм становится все больше, поэтому методика очень актуальна», – говорит Ерошкин.
Сначала после тяжелого ранения головы военному проводят резекционную трепанацию – чтобы стабилизировали внутричерепное давление, убрать обломки костей.
Когда рана заживает, проводят пластику черепа – ставят титановые импланты (сетки и пластины, точно соответствующие форме дефекта). Их фиксируют специальными микровинтами. Благодаря этому внешний вид черепа полностью восстанавливается. Человек может жить полноценно. Без ограничений, вызвавших травму.
Сам имплант тоже можно создать на 3D-принтере из титана. Или сформировать его прямо во время операции с пластины, которая моделируется точно под дефект.
«Первый вариант подходит для сложных случаев, когда речь идет о лицевом черепе – его конфигурация сложна, и ее трудно восстановить в анатомическом виде во время самой операции. Тогда имплант на 3D-принтере делают заранее. Имплант можно изготовить прямо во время операции, если дефект проще . Скажем, в своде черепа», – говорит собеседник.
Раньше такие операции в Украине не выполняли. Их стали широко использовать около 10 лет назад.
«В современных условиях войны также появляются новаторские подходы, преимущественно связанные с протезированием конечностей. Военным устанавливают стимуляторы для биометрических и биомеханических протезов. Это позволяет лучше восстановить функции конечностей. Эти методы сейчас активно эволюционируют именно из-за войны», – объясняет врач.
Реабилитация военных длится годами
Михаил служил в 10-й отдельной горно-штурмовой бригаде «Эдельвейс». Этой весной получил тяжелое ранение на Бахмутском направлении. Заряд с РПГ взорвался всего в метре от него. Бронежилет и каска буквально спасли жизнь во время минно-взрывной травмы, но все самое тяжелое поражение пришлось на руку.
Фото: Военный проходит долгую реабилитацию после ранения у Бахмута
С тех пор его руку прооперировали девять раз. Михаил лечился в Днепре, Луцке, Киеве. Сейчас проходит реабилитацию, чтобы рука начала работать как раньше. Врачи говорят, что впереди к этому моменту еще долгий путь.
«Были многочисленные переломы, мне установили металлические пластины в локте. После каждой операции был длительный период заживления. Сама рука уже не могла двигаться. Возникли контрактуры на кисти , и локоть тоже перестал сгибаться. – рассказывает военный.
Спустя месяц после сеансов реабилитации чувствительность в руке частично восстановилась. Мужчина уже может удержать в руке легкие предметы.
Реабилитолог Владислав Мурдугов объясняет, что процесс восстановления будет долгим и болезненным, пока рука военного не сможет полностью функционировать. Сначала будет тяжело сгибать руку, но со временем станет легче.
«Когда Михаил начинал реабилитацию, амплитуда движения была минимальной, и локоть почти не сгибался. Сейчас уже гораздо лучше сгибается, и постепенно восстанавливается сила», – описывает ситуацию с военным Владислав.
Одна из самых больших в реабилитации проблем – контрактуры. Они возникают, если долго не двигать конечностью. А после переломов, повреждении связок или нервов меняется анатомия. Страдают функции руки. Главная задача – сделать так, чтобы пациент чувствовал себя так же, как до ранения.
«Работа реабилитолога – это лишь 30-40% от общего процесса. Все остальное – работа пациента. Он сам должен быть готов к восстановлению и хотеть восстановиться. Если есть сила и мотивация, процесс точно может пойти быстрее», – говорит врач.
