Марк Эллис, Международная ассоциация адвокатов: Путин не появится в Гааге в ближайшей перспективе

Марк Эллис (фото: Виталий Носач/РБК-Украина) Автор: Юлия Акимова

< strong>Почему Спецтрибунал против российской агрессии все еще не заработал, почему некоторые страны выступают против игнорирования иммунитета российской "тройки", получит ли Путин ордер от МКС за военные преступления, — в интервью РБК-Украина рассказал исполнительный директор Международной ассоциации адвокатов и эксперт международного права Марк Эллис.

Спецтрибунал против российской агрессии все еще не работает, хотя с начала работы над ним скоро пройдет уже три года. Более того, украинские и западные эксперты говорят о том, что в 2025 году он не запустится, хотя некоторые сдвиги все же следует ожидать. Исполнительный директор Международной ассоциации адвокатов и эксперт по международному праву Марк Эллис одно время работал советником во время работы Трибуналов по бывшей Югославии и Руанде и является инициатором создания приложения eyeWitness. Теперь он регулярно посещает Украину и помогает расследовать военные преступления России.

Почему некоторые страны против того, чтобы осуждать Россию и конкретно Владимира Путина, почему российский диктатор все еще не получил ордер на арест от МКС за военные преступления, ожидающие Монголию за то, что она не арестовала Путина и какие опасные тенденции просматриваются в отношении стран к международного права, – Марк Эллис рассказал в интервью РБК-Украина.

– Мой первый вопрос касается Спецтрибунала против российского агрессии. Некоторые считают, что трибунал не начнет свою работу в 2025 году. Почему так долго организуется суд против агрессора, который так открыто вторгся?

– Есть две основные причины, по которым этот процесс занимает время. Во-первых, важно подчеркнуть значительную поддержку, которая уже есть на месте. Например, создание рабочей группы и поддержка Совета Европы являются важными шагами вперед. Однако создание Специального трибунала для преследования такого лица, как Владимир Путин, за преступление агрессии — чрезвычайно сложная задача для международного сообщества. Хотя я решительно поддерживаю эти усилия, важно отметить, что существуют серьезные трудности.

Во-вторых, это беспрецедентная обстановка. Это будет первый случай, когда трибунал сосредоточится на стране с ядерным оружием и с такой величиной и влиянием, как Россия. Политическая воля является критическим фактором, а позиция России создает затруднения в этом контексте. Хотя я и твердо верю, что преступление агрессии — это международное преступление, требующее наказания, не все страны одинаково мотивированы действовать.

Например, некоторые страны Глобального Юга могут рассматривать войну России против Украины как европейский вопрос, а не глобальный. Они также могут видеть в этом лицемерие, задавая вопрос, почему Россия является единственной, кого выделяют, если, по их мнению, есть лидеры других стран, включая США, совершившие подобные действия. Кроме того, эти страны преследуют и свои экономические цели, что еще больше усложняет политическую ситуацию.

Дополнительно существуют правовые сложности, которые оказывают значительное влияние на создание трибунала. Один из главных вопросов – это иммунитет главы государства. Должен ли специальный трибунал признавать этот иммунитет или игнорировать его? Лично я считаю, что иммунитет главы государства не должен признаваться. Однако в середине даже того же G7 есть разногласия в этом вопросе. Некоторые опасаются, что игнорирование иммунитета главы государства может создать прецедент, который позже может затронуть и их собственных лидеров. Это один из самых спорных правовых вопросов, с которыми сталкивается трибунал.

– Это был мой второй вопрос.

– Да, вопрос безнаказанности действительно очень спорный. Если специальный трибунал признает иммунитет главы государства, то такие фигуры, как Владимир Путин и другие лица из его окружения, будут оставаться нетронутыми, пока находятся в должности (однако они потеряют эту защиту после того, как покинут свои должности). С другой стороны, настаивать на трибунале, не признающем такого иммунитета, может привести к сопротивлению со стороны некоторых стран. Например, Соединенные Штаты и несколько других ключевых стран могут отказаться участвовать в создании трибунала.

Опять же создание международного трибунала, который преодолеет проблему иммунитета главы государства, является значительным вызовом. Это возможно, особенно при сильной поддержке со стороны Совета Европы и участия других стран. Однако лично я считаю, что трибунал, признающий иммунитет главы государства, может подорвать свою основную цель. Мы знаем, кто наиболее ответственен за это преступление агрессии – это Владимир Путин, которого нужно привлечь к ответственности.

– Я не понимаю часть о прецедентах. В мировой истории уже были прецеденты. Не с ядерными странами, но все же. К примеру, был создан специальный трибунал для осуждения действий лидеров бывшей Югославии. Также был трибунал для Руанды после геноцида тутси. Что касается России, я понимаю ее влияние на другие страны, но лидеры этой страны – военные преступники.

– Вы правильно указываете на эти параллели. Лидеры, такие как Слободан Милошевич, Радован Караджич, Чарльз Тейлор и Омар аль-Башир, сталкивались или сталкивались с правосудием. Однако Совет Безопасности ООН создавал трибуналы для Югославии и Руанды в соответствии со своими полномочиями по статье VII своего Устава.

Специальный суд для Сьерра-Леоне, рассматривавший дело Чарльза Тейлора, был создан по просьбе Совета Безопасности к Генеральному секретарю ООН, чтобы заключить соглашение с Сьерра-Леоне. Специальный суд для преступления агрессии в отношении России не может полагаться на Совет Безопасности, потому что Россия является постоянным членом и наложит вето на любые такие инициативы. Поэтому мы должны создать новую модель.

– Но это абсурдно. Я имею в виду, членство России в Совбезе, учитывая ее вторжение в другое государство.

– Согласен. Однако Устав ООН предусматривает наличие пяти постоянных членов Совета Безопасности и каждый из них имеет право вето. Альтернативной моделью может служить резолюция Генеральной Ассамблеи ООН, поддерживающая создание трибунала. Так произошло при создании специального трибунала для военных преступлений в Камбодже (ECCC) из-за резолюции Генеральной Ассамблеи. Это был гибридный трибунал, но он также получил международное признание и авторитет.

Однако в Ассамблее, похоже, нет политической воли сделать то же самое для Украины. Суть состоит в том, что трибуналы должны восприниматься как международные. Это важно, поскольку международные трибуналы, такие как Международный уголовный суд (МКС), не признают иммунитет главы государства. Без такого статуса международное право требует от государств соблюдать иммунитет главы государства. Это значит, что Украина не могла бы преследовать действующего главу государства без помощи других. Эти правовые и политические противоречия создают значительные трудности для предложенного трибунала, который должен быть направлен на российских лидеров. Однако окончательный фактор – это политическая воля. Международное сообщество должно продолжать требовать ответственности и правосудия.

– Для нас это очень важный вопрос — увидеть Путина в тюрьме. Или хотя бы привлечь его в суд.

– Важно различать правовые действия против таких лиц как Путин и процесс его задержания. Ордер на арест Путина, выданный МКС, является значительным шагом в международном праве. Это дает сильный сигнал о важности ответственности, сосредотачивая внимание на праве, а не на статусе личности. Это стоит праздновать.

Однако задержание Путина — совсем другое дело, которое зависит от политической воли. Путин не появится в Гааге в краткосрочной или даже среднесрочной перспективе. Но история показывает, что кажущиеся недостижимыми лидеры в конце концов сталкиваются с правосудием. Милошевич, Караджич, Чарльз Тейлор, Саддам Хусейн и даже Эйхман (Адольф Эйхман – нацистский деятель, известный как «архитектор Холокоста») были в конце концов привлечены к ответственности.

Преступления, подобные тем, что совершил Путин, не имеют срока давности. Иногда правосудие требует времени, которое может быть разочаровывающим, но настойчивость – это ключевое. Страны должны продолжать подчеркивать значимость международного правосудия. Это обеспечивает, чтобы такие преступления не оставались без наказания.

– На самом деле, мой третий вопрос касался ордеров на арест. Международный уголовный суд выдал ордера на арест Путина и Львово-Беловой. Эти ордера касаются незаконной депортации детей. Но был другой случай, когда ордер на арест был выдан против Нетаньяху за военные преступления. Почему такой же ордер не выдали на арест Путина?

– Я считаю, что есть две основные причины этого. Во-первых, обвинение в незаконной депортации детей особенно мощно. Ужас от того, что тысячу детей уносят и пытаются «русифицировать», резонирует на глобальном уровне. Даже те, кто может не соглашаться с предъявлением обвинения Путину в преступлении агрессии, считают это преступление недопустимым. Это сильно отзывается даже в Глобальном Юге.

Во-вторых, Путин и Львов-Белов не пытались скрыть свои действия. Москва откровенно признала депортацию украинских детей как государственную политику. Прокурору МКС не пришлось глубоко копать для того, чтобы построить это дело, потому что оно было уже очевидным. Эта ясность сделала это очевидным первым шагом.

Также есть исторический аспект. Действия Путина отражают политику нацистской Германии во время Второй мировой войны. К примеру, Гиммлер пропагандировал похищение детей, чтобы «германизировать» их. Эта историческая параллель придает весу решению преследовать это обвинение в первую очередь. Однако я уверен, что это не последнее обвинение против Путина. Есть чрезвычайно веские доказательства того, что Путин совершил другие преступления, как напрямую, так и через концепцию командной ответственности.

– Действительно трудно понять мотивы, когда мы переживаем такие трагедии, как удар по детской больнице в Киеве. Прокурор МКС Карим Хан посетил место трагедии и пообщался с врачами, одна из которых была на инвалидной коляске. Он увидел все своими глазами, даже обломки российской ракеты. После этого он пригласил ордера на арест против Нетаньяху, но не против Путина.

– Дополнительные обвинения неизбежны. МКС уже выдал ордера на арест старших российских военных руководителей, что показывает, что прокурор строит дела методически. Я уверен, что дополнительные обвинения против Путина в скором времени появятся.

– По вашему мнению, какую ответственность должна нести Монголия за отказ арестовать Путина во время его визита?

– Монголия является государством-участником Римского устава, обязывающим его арестовывать любое лицо, обвиняемое МКС. Однако Монголия разрешила Путину посетить страну, ссылаясь на иммунитет главы государства. МКС отверг этот аргумент, но Монголия все равно продолжила свою политику, вероятно, из-за зависимости от российской энергетики. Но это не оправдание. Если разрешать такие исключения, каждое государство-участник может поступить так же. Однако действия Монголии привлекли значительное негативное внимание, в частности со стороны Международной ассоциации юристов, что, надеюсь, станет сдерживающим фактором для других стран. — А может ли Монголия выйти из Римского устава ?

– Нет, государства-участники не могут быть принудительно исключены. Если Монголия будет неоднократно нарушать свои обязательства, Ассамблея государств-участников имеет ограниченные возможности. Они не могут налагать экономические санкции. На данный момент дипломатическая изоляция может быть самым эффективным способом отправить сильное сообщение.

– Некоторые страны уже заявили, что могут встречаться с Нетаньяху. Как вы относитесь к этой тенденции? Считаете ли, что МКС и вообще вся система международного права из-за этого может утратить свою авторитетность?

– Если государства-участники решат игнорировать свои обязательства по аресту лиц, обвиняемых МКС, это ослабит авторитет суда. Раньше были случаи отказа государств, например, в Южной Африке, но в отношении Путина действия Монголии кажутся единичным случаем. Посмотрим, как будут реагировать другие страны, особенно под политическим давлением. Например, Соединенные Штаты, не являющиеся государством-участником, собираются наложить санкции на МКС, что может подорвать авторитет суда. Ситуация остается нестабильной, и следующие несколько лет будут критическими для определения позиции и эффективности МКС.

– Вы уже говорили, что Путин пока не попадет в тюрьму. Видите ли вы другие инструменты для его наказания?

– Ордер на арест МКС уже имеет серьезные последствия. Путин — узник в своей собственной стране. За исключением нескольких «внештатных» стран, путешествия Путина ограничены. Страны также собирают доказательства его преступлений по принципу универсальной юрисдикции. Экономические санкции против России оказывают дополнительное давление. Хотя процесс может быть медленным, он эффективен. Действия Путина изолировали Россию, и это будет иметь длительные последствия.

– Боюсь, что он умрет, прежде чем этот процесс завершится.

– Если он умрет, история запомнит его как обвиняемого в военных преступлениях. Путин видит себя великим лидером, но его наследие станет наследием диктатора и военного преступника. Внутренняя политика в России тоже изменится со временем. Хотя сейчас ситуация способствует Путину, история показывает, что это не будет продолжаться вечно. Позиция России на международной арене уже ослабла.

– Да, история показала нам подобные примеры раньше. К примеру, Сталин. Когда россияне его обожали, а затем стали преследовать его «фанатов».

– Именно так. Вот так и разворачивается история.

– Что касается нашей войны, видите ли вы признаки геноцида в российской агрессии, в их действиях?

– Это спорный вопрос, но я считаю, что есть доказательства геноцида. Геноцид требует конкретного намерения уничтожить полностью или частично национальную, этническую, религиозную или расовую группу. Действия России — в частности, массовые депортации и русификация украинских детей — демонстрируют это намерение и являются геноцидными актами. Путин и другие должностные лица открыто заявляли, что не признают Украину как государство, а украинцев — как народ, который еще больше поддерживает этот аргумент. , что доказательства есть. Национальность Украины признана международно. А этничность, включая язык, культуру, традиции, квалифицируют его как защищенную этническую группу в соответствии с Конвенцией о геноциде. МКС, вероятно, работает над тем, чтобы обеспечить сильные доводы в пользу этого. Я думаю, что, в конце концов, суд может поднять эти вопросы и обвинения.

– Возможно, некоторые эксперты или МКС не видят признаков геноцида из-за опасений относительно создания прецедента?