Председатель комитета ВР по вопросам ТЭК Андрей Герус (фото: Виталий Носач/РБК-Украина) Автор: Ростислав Шаправский, Юрий Дощатов
О достройке энергоблоков Хмельницкой АЭС, возвращении под контроль Украины Запорожской АЭС и запуске станции, а также повышении тарифов на свет для населения и транзите газа и нефти из России – в интервью РБК-Украина рассказал председатель комитета ВР по вопросам топливно-энергетического комплекса Андрей Герус.
Верховная Рада во вторник, 11 февраля, шагнула к началу проекта по достройке двух блоков Хмельницкой АЭС, фактически разрешив правительству закупить у Болгарии реакторы российского производства. Этот факт, как собственно, и сам проект вызвал немало споров не только среди энергетиков, но и в политических кругах. После того как достройку публично поддержал президент Владимир Зеленский, Рада все же дала зеленый свет этой истории. За соответствующий проект закона депутаты отдали 269 голосов. Впрочем, решение о покупке энергетического оборудования для достройки двух блоков ХАЭС правительство могло бы принять самостоятельно, говорит председатель профильного комитета РО Андрей Герус. Но из-за масштаба проекта это в конце концов решили провести через парламент. В интервью РБК-Украина депутат заверил, что перспективы же фактической достройки энергоблоков будут зависеть от ТЭО строительства, которое должно быть пересмотрено. Разговор состоялся на прошлой неделе еще до голосования в Раде по разрешению на закупку реакторов. Герус также считает, что на Запорожской АЭС в случае ее освобождения от российских оккупантов уже через год могут заработать два энергоблока из шести имеющихся. А транзит российских энергоресурсов через Украину, убежден он, нужно прекращать, но так, чтобы это реально сокращало для России объемы экспорта нефти и газа. – На днях президент Зеленский призвал депутатов поддержать законопроект о закупке у Болгарии оборудования для достройки двух энергоблоков на Хмельницкой АЭС. Готова ли Рада рассматривать этот законопроект и хватит ли голосов? – Рада готова рассматривать этот законопроект. Что касается голосов, я сказать не могу, должно быть, должны быть голоса не только от нашей фракции. Сегодня есть два законопроекта – о покупке реакторов и о самой достройке блоков. Они прошли комитет и готовы к рассмотрению в зале. – Вы определились со своей позицией по голосованию? — Посмотрим, какой законопроект будет в зале. Все же есть вопрос по ТЭО, чтобы понимать стоимость проекта. мира, а хотим найти эффективное решение, которое было бы оптимальным с точки зрения израсходованных денег и полученного результата в виде генерирующих мощностей. – Есть старые расчеты стоимости достройки блоков на ХАЭС, но надо все перечислить исходя из текущей ситуации – «Энергоатом»– Эти расчеты должны актуализироваться. Алгоритм таков – «Энергоатом» обновляет расчеты, обновляет ТЭО. Затем Минэнерго это рассматривает, выносит на Кабмин, который и утверждает. Новое ТЭО прикрепляется к законопроекту и тогда документ голосуется в Раде. Есть норма, что законопроект должен подаваться в Раду вместе с ТЭО. – То есть первый законопроект – о покупке оборудования в Болгарии, может быть проголосован так, как есть, а ТЭО это уже для второго законопроекта? – На этот счет собирался отдельный согласительный совет парламента и, насколько я знаю, именно такое решение было принято. Один законопроект, дающий возможность правительству принять решение о покупке реактора, а другой уже с обновленным ТЭО именно о строительстве блоков. – Если будет принят первый законопроект, но, исходя из подготовки второго, будет понятно, что строить новые блоки дорого или по каким-то другим причинам нецелесообразно, что делать с этим оборудованием, которое будет закуплено? – Я не знаю, какие будут расчеты. Из комментариев от Минэнерго, которые есть – это относительно дешевое строительство. Но это только из слов, которые должны быть подтверждены ТЭО. – Не может быть такого варианта – мы купили оборудование, а потом не будем знать, что с ним делать? – Если говорили о законопроекте о покупке реакторов – то он не заставляет никого ничего покупать. Он дает право проанализировать ситуацию и, если будет целесообразно, принять решение правительства. А дальше уже компетенция правительства – оно может воспользоваться этим правом или нет. Вообще, есть еще болгарская сторона, где есть свои политические процессы. Посмотрим, чем все закончится. Но в данном случае законопроект дает право правительству решить вопрос и никоим образом не обязывает. У правительства будет полномочия самостоятельно принимать решения, что делать в этой ситуации. – А есть ли вообще смысл выносить законопроект на рассмотрение, если ТЭО не подготовлено и депутаты не видят финальные цифры? – Есть договоренность, что законопроект о строительстве будет выноситься с обновленным ТЭО. По закупке реакторов – министерству, правительству предоставляется право принять соответствующее решение. Это уже будут их возможности. Хотя существует мнение, что они и так имеют право принять это решение, без одобрения Радой. alt=» Андрей Герус: Рада не заставляет правительство покупать реакторы для АЭС в Болгарии, это его право» />О достройке новых блоков ХАЭС
Председатель комитета ВР по ТЭК Андрей Герус (фото: Виталий Носач/РБК-Украина)
– Это похоже на размывание ответственности.
– Покупка реактора – это крупное соглашение, поэтому и решили, что об этом должно быть упоминание в законодательстве. Но еще раз говорю – в законе нет обязательства покупать. Только дается право. И даже если правительство решит не идти по этому пути, оно ничего не нарушит.
– То есть через Раду пошли, потому что большая сумма?
– Законодательство говорит, что строительство должно идти через закон. Когда мы говорим о закупке реакторов, то, пожалуй, это неотъемлемая часть строительства и немалая сумма. Думаю, именно поэтому было решено применить именно такой подход.
– Критики этой инициативы говорят, что на покупку реакторов в Болгарии потратят деньги, которые аккумулировали от повышения тарифов для населения в прошлом году. Корректно ли говорить, что именно за счет повышения тарифов планируется закупка?
– До конца мы еще не можем так утверждать, потому что не видим, как это будет реализовываться. Но мы слышим, что планируется привлекать кредиты под это и планируется какая-нибудь донорская помощь. Но я не знаю от кого именно – в ЕС уже сказали, что у них на такие деньги не выделяются.
– Кредиты банков? Госбанки, ЕБРР, еще кто-нибудь?
– Пока что не было конкретики, какие именно кредиты могут быть. Эти реакторы стоят 600 млн. евро. Если кредитные средства под это не будут взяты, то закупку придется производить за счет средств компании («Энергоатом» — ред.). Учитывая, что компания часть электроэнергии продает на свободном рынке, а часть по ПСО для населения, то это действительно в том числе средства от тарифов. Тогда будет справедливо говорить, что на это ушли тарифные средства. Но сегодня мы слышим о кредитных средствах. Посмотрим, как будет в результате.
– Когда повышали тарифы, говорили, что это делается из-за нехватки денег для восстановления поврежденной энергетики. Действительно ли эти деньги были направлены на восстановительные работы? Достигнута ли цель повышения тарифов?
– Если говорить, что все эти деньги пошли на восстановление какой-то генерации, то ответ – пожалуй, нет. Потому что эти деньги пошли тем компаниям, на которые положено ПСО, чтобы тариф для населения был ниже. Это две компании – «Энергоатом» и «Укргидроэнерго», в пропорции – 85% на «Энергоатом» и 15% – на «Укргидроэнерго». Соответственно, они должны покрыть разницу между тарифом для населения и рыночной ценой.
У «Укргидро» были повреждения, поэтому у них идет процесс восстановления. В “Енергоатомі», на щастя, пошкоджень не було внаслідок обстрілів, тому гроші не пішли на відновлення. А якщо говорити опосередковано, то, мабуть, підвищення тарифів певним чином трохи допомогло енергосистемі, оскільки «Енергоатом» раніше з затримкою виконував свої обов’язки по ПСО і були борги постачальникам енергії для населення. Але в минулому році «Енергоатом» повністю закрив свої борги по ПСО і по ланцюжку покращилась система платежів. Тобто ліквідність в енергосекторі стала кращою. Це, мабуть, мало позитивний вплив і на відновлення. Це важко вивести в цифри, оскільки це опосередкований ефект.
Про можливість підвищення тарифів
– Чи варто очікувати подальше підвищення тарифів у найближчий перспективі? Нещодавно прем’єр Денис Шмигаль сказав, що мова про підвищення тарифів до завершення опалювального сезону не стоїть. Цей сезон закінчується через пару місяців. Чи можуть бути зміни тарифів після опалювального сезона?
– Я не слышал о таких планах или об обсуждении такого варианта.
– Таких планов нет ни в одной из программ финансовой поддержки – МВФ, ЕС через Ukraine Facility и т.д.?
– Таких планов нет. Хотя я пока не знаю, что может быть с тарифом на воду и распределение газа. По воде в последний раз тарифы меняли перед войной. То же с распределением газа. У нас не все равно подходят к тарифам. Некоторые тарифы росли даже в прошлом году, а некоторые остаются неизменными с 2021 года.
Председатель комитета ВР по вопросам ТЭК Андрей Герус (фото: Виталий Носач/РБК-Украина)
– Возвращаясь к достройке энергоблоков. Можете назвать «за» и «против» достройки?
– Если профессионально анализировать достройку энергоблоков, то действительно есть и плюсы и минусы. Среди плюсов, безусловно, то, что через N-лет некоторые блоки придется выводить из эксплуатации и им предстоит замена, чтобы не возникло дефицита. С точки зрения стратегического планирования достройка – это плюс. Второй момент – атомная генерация управляемая. То есть, это не стохастическая генерация, а более надежная и прогнозируемая. Третий момент – АЭС не обстреливают. Четвертый момент – АЭС могут реагировать на сезонность спроса – зимой производить больше, а летом идти на ремонты. К тому же у нас много специалистов в этой области, у нас есть школа, это конкурентное преимущество нашей страны.
Относительно минусов. У нас профицит поколения на Западе страны, а дефицит на Востоке и в Центре. Хмельницкая АЭС – это Запад. Неравномерность поколения создает серьезные проблемы. На днях у нас был дефицит в Кировоградской, Полтавской и других областях Центра и Востока, а на мероприятии был профицит. Нам следует понимать, что концентрация генерации в одном месте может быть не очень хорошо. И надо думать о том, чтобы была если не равномерность, то хотя бы некая рассредоточенность поколения. Второе – нужно развивать распределенную генерацию, а АЭС к этому никакого отношения не имеет. Распределенная генерация важна с точки зрения безопасности энергосистемы.
Третье – у нас энергосистема не столько дефицитна, сколько разбалансирована и не гибка. Весной могут быть ограничения поколения из-за того, что ее будет много от солнца при существенном снижении потребления. Это не вызывает такого медийного резонанса, как отключение света. Но когда идут ограничения генерации по солнцу и ветру, то за это все равно нужно платить. К примеру, 30 января нам соседние страны оказывали аварийную помощь. И это не дополнительная энергия, а напротив. Польша забирала у нас определенный объем электроэнергии, которую мы не могли потребить – не могли втиснуть нашу энергосистему. 30 числа было тепло и с 11:00 до 16:00 Польша забрала 1500 МВт-ч. Поэтому важный приоритет – высокоманевренная генерация, а это в первую очередь – газовая генерация. Также гибкости энергосистеме добавляют установки хранения энергии.
– А вообще в государстве есть общее понимание, сколько нам нужно будет генерации, учитывая потери промышленности? Есть ли отдельное понимание у определенных лиц – у Геруса, у Галущенко…?
– Есть такое понимание и с этим вопросом нужно обращаться в «Укрэнерго», прогнозирующее развитие энергосистемы. У них понимание, что нужно более 1000 МВт маневренной генерации (газовая) и более 1000 МВт energy storage (систем накопления). Из этого можно заключить, что системный оператор просит добавить гибкости.
– Как вы думаете, сколько времени может пройти между голосованием за первый и второй законопроект?
– Я не знаю. Все будет зависеть от того, как будет подготовлено ТЭО. — Сделать ТЭО «на завтра» вряд ли удастся. — Дело в том, что есть ТЭО, там нужно сделать перерасчеты. Я не знаю, я его не готовил и затрудняюсь ответить на этот вопрос.
– А что у нас с распределенной генерацией? Подразумевается 1 ГВт, который обещали в прошлом году. Я слышал разные цифры по объемам ее ввода – от 300 МВт и почти до 1 ГВт. Кстати, к 2027 году собирались добавить 4 ГВт.
– Если мы говорим об установлении нового поколения, восстановлении поврежденного, расконсервировании какого-то старого поколения, которое было уже не нужно, то будем иметь одну цифру. Если говорить только о запуске нового газового поколения, то цифра будет другая. В любом случае, надо опираться на данные «Укрэнерго». Они уже сообщали, что нового поколения где-то до 150 МВт.
Председатель комитета ВР по вопросам ТЭК Андрей Герус (фото: Виталий Носач/РБК-Украина)
Затем они вышли с дополнительным разъяснением, что это не учитывает генерацию на стороне потребителя. А я думаю, еще столько же построено на стороне потребителя. Соответственно, если говорить о той генерации, которая может маневрировать, то где-то в районе 300-400 МВт. Если брать вместе с солнечной, которую активно ставили и потребители, и не только, то будет больше
– А в этом году динамика сохранится? Может ли быть ускорение по распределенной генерации?
– Динамика в этом году может увеличиться. В прошлом году запускалась небольшая генерация. Есть более крупные проекты, которые производят наши госкомпании или частный сектор. Начались проекты с донорами, но в прошлом году их не успели запустить.
О запуске Запорожской АЭС
– Исходя из последних заявлений президента, тема ситуации на ЗАЭС будет рассматриваться в контексте возможных переговоров с россиянами. Есть понимание, что может быть с ЗАЭС? В случае ее возвращения, когда станция сможет заработать?
– Когда у нас будет контроль над станцией, то в течение года ее можно будет вернуть к полноценной работе. «Укрэнерго» рассчитывает на ввод двух блоков. С течением времени может быть больше. Но это будет зависеть от гарантий сохранности, уровня активности бизнеса. Загалом дуже багато умов і припущень.
– А чому два блоки?
– Оскільки якісне прогнозування неможливе, то зробили якесь мінімальне.
– Росіянам ця станція як джерело енергії не потрібна?
– Я би сказав, що з точки зору їх енергосистеми вона для них не має особливо важливого значення.
– Мы хотим строить два дополнительных блока. Есть ожидание, что два блока ЗАЭС могут добавиться плюс распределенная генерация. Но у нас нет понимания потребности в электроэнергии. У нас не получится, что мы построим генерацию, а потом будем думать, что с ней делать?
– На сегодняшний день первое и очевидное то, что нам нужно сбалансировать энергосистему, чтобы при текущем потреблении в зимний и летний пики у нас было достаточно электроэнергии, чтобы избежать отключений потребителей. Для этого при текущем уровне потребления нам нужны две вещи. Добавить немного мощностей и добавить в энергосистему много гибкости. И когда наша система будет обладать большей генерацией и гибкостью, она сможет лучше реагировать на вызовы и обеспечивать спрос. Затем, согласно росту спроса, нужно будет органично наращивать генерацию. У нас уже есть планы от частных компаний по солнечным, ветряным станциям. Как вы думаете, где строится больше ветряных станций?
– На Западе страны, где безопаснее.
– Да. Подальше от фронта. Ветряные станции – это капиталоемкие проекты – сотни миллионов долларов. Они строятся за кредиты. Немногие банки профинансируют ветряную станцию, например, в Херсонской области. Немного есть в Одесской области. Имеются проекты в Житомирской, Винницкой областях. И основная масса – это западные области. Все хотят, чтобы было меньше военных рисков.
